Любое касание с миром развлечений захватывает, особенно когда узнаешь, что твой герой в прошлом выходил на одну сцену с Майей Плисецкой, танцевал в классическом русском балете, а потом создал один из самых успешных продюсерских центров в мире. Сегодня продюсер Алексей Пеганов развивает больше десятка новых проектов, среди них – и дом блогеров, и создание 3d-мульт-фильмов. Он верит, что выпускники его Emotion House станут настоящими суперзвездами, и мечтает создать «русский Дисней».
— Почему не сделали бизнес на балете?
— Балет – это не бизнес. Это первое. Потом я не чувствовал, что могу стать успешным бизнесменом в этой сфере. Когда я получил травму, я пытался отстраниться и уйти из балета.
— Если бы вы не травмировались, долго бы еще оставались в балете?
— Еще до травмы, как раз, будучи на гастролях в США, я уже активно искал пути, чтобы начать свое дело, много общался, обменивался контактами. Я уже знал, что организую что-то свое. Травма стала своего рода знамением, что пора уходить и начинать делать что-то другое, свое. Физически я, конечно, мог восстановиться, но это событие стало большим намеком на то, что мои отношения с балетом должны закончиться. Наверное, были и личные амбиции, мне хотелось быть не на задворках третьесортной труппы, а делать что-то важное, нужное, хотелось быть заметным, чтобы мой вклад ценили.
— С чего начинался ваш бизнес?
— С елок, создания новогодних программ — это был 2006 год. Я организовывал театрализованные новогодние представления в театре им. В. Маяковского. Я приобрел права на постановку «Принц Щелкунчик», поставил ее, продавал билеты, отвечал за организацию. Это был довольно примитивный вариант собственного бизнеса. Я быстро понял, что меня категорически не устраивает качество готовых проектов – декорации скучные, костюмы так себе, актерская игра далека от высоких стандартов театрального искусства. В целом все смотрелось очень ущербно. Тогда, честно скажу, мне было стыдно за постановку. Я принял решение ставить свои музыкальные спектакли, чтобы у меня была возможность контролировать весь процесс с момента замысла. Я не хотел больше никогда испытывать стыд перед зрителем, особенно перед детьми, для которых я буду создавать мюзиклы.
— Вы начинали на собственные средства, или у вашего первого проекта был инвестор?
— Не было никаких инвестиций. Механизм был прост: продажи билетов запускались за полгода до представления, на его создание и репетиции уходило три месяца, вырученные от продажи билетов деньги тут же вкладывались в костюмы, нанимались актеры, начинались репетиции. Да, это был большой риск, но он себя оправдывал. Мне помогала моя вера в дело, очень хотелось сделать хороший проект, поэтому я рисковал.
— Как же вам тогда удалось добиться успеха?
— То, что я точно умел делать хорошо с самого начала – просчитывать смету расходов. Я практически всегда знал, где проходит та линия, за которой не будет окупаемости проекта. Я всегда имел два расчета — на самый провальный и самый успешный случай. Точка безубыточности мне была понятна всегда. Вот уже много лет эта формула, по которой я работаю, меня не подводит. Это мой «золотой ключик». Единственное, что откорректировало время – процент наполняемости зала, при котором я окупаю проект, раньше это было 40-45%, сейчас 30%. Добиться этого удалось благодаря опыту и качеству постановок.
— Что еще изменилось в лучшую сторону с точки зрения менеджмента проектов?
— Я научился управлять командой — теперь люди остаются со мной на долгие годы. Многие из тех, кто сейчас у меня работает, пришли шесть и более лет назад. Я даю им развиваться, мотивирую. В творческих профессиях по-другому нельзя, иначе происходит деградация, и актер становится неинтересным зрителю.
— Каковы для вашей компании последствия пандемии?
— Рынок, на котором мы работаем, сжался, но в этом есть и плюс – на нем остались только профессионалы, сильнейшие, произошла кристаллизация, на плаву остались только те, кто действительно востребован, кто шел к успеху долгим путем. Я всегда говорил, что я как раз из таких. Мне никогда не был интересен сиюминутный, разовый успех, я хотел делать качественные мюзиклы, развиваться в этом направлении. Когда мы только начинали создавать свои музыкальные постановки, билеты на аналогичные спектакли стоили 300-500 рублей. Благодаря качеству шоу мы смогли поднять эту планку. Сегодня зритель готов платить за билет на наш мюзикл от 500 до 3000 рублей.
— Ваша цена адекватна рынку? Инфляция в тарификации присутствует?
— Мы не повышали цены последние пять лет, при этом мы окупаемся и сохраняем льготы для многих категорий зрителей.
— Запуск ваших новых проектов пришелся как раз на пандемию, риски оправданы?
— Я активно искал новые возможности, запустил двенадцать новых проектов именно за последние два года. Я благодарен пандемии, ведь не будь этого кризиса, мы не избавились от бюрократии, зато теперь мы выработали системные подходы к управлению бизнеспроцессами, многое стало проще. Пандемия подтолкнула компанию к переходу на новый уровень управления, мы были к этому готовы, не хватало последнего толчка, нам стало намного легче работать.
— Как вы воспринимаете современных блогеров?
— Как факт сегодняшней жизни. Именно в период пандемии мы стали искать новые возможности. Вдруг на волне локдаунов и самоизоляции «рванул» TikTok. Мы увидели, что кто-то научился монетизировать себя и на этой площадке. Блогинг – реальный инструмент бизнеса. Все крупные компании представлены в том же TikTok, из социальной сети для подростков он превратился в рекламную площадку. Среди моих бизнесов есть рекламное агентство, которое специализируется на продвижении в социальных сетях, работе с блогерами. Сейчас для бизнеса именно они – цель №1 для раскрутки. Цифровая индустрия поглощает все.
— Нет ли у вас опасений, что она поглотит и ваш бизнес, и в скором времени зрительные залы опустеют?
— После пандемии зритель с особым удовольствием приходит на спектакль. Мы возобновили работу, и впервые за многие годы у меня не осталось пригласительных даже для своих. Продано все. Но я прекрасно понимаю, что конкуренция будет нарастать. Вспомните про «пять удочек» и новые проекты, о которых я вам уже рассказывал. — С кем из конкурентов в России и в мире вы считаетесь? — Детских проектов по миру много, но качественных среди них почти нет. Самый крутой детский мюзикл я видел на Бродвее. Но, вы не поверите, и Бродвей уже не тот. Король Лев, Аладдин – это были фантастического уровня проекты, но это осталось в прошлом.
— Какая у вас бизнес-мечта? Для чего зарабатываете деньги?
— Я не мечтаю о деньгах. Нельзя делать стремлением жизни сами деньги. Прежде всего, я делаю то, что мне нравится – это моя цель, она мне позволяет зарабатывать деньги. Хорошо, что получается.
— У мюзиклов есть будущее в России?
— Только здесь оно и есть. Россия – самый перспективный рынок для развития музыкальных проектов. Именно у нас есть душа, талант, музыкальность, идеи. Мы хотим создать в России «русский Дисней» — продакшн-студию высочайщего уровня. Надо создавать своих героев, у нас все для этого есть.
